Краткая история возникновения Hi-Fi

Никакого сомнения не вызывает тот факт, что потребность слушать музыку — это одна из неотъемлемых потребностей человека. Не самая необходимая для выживания — но одна из самых важных — после того, как выживание обеспечено.

Многие из нас находятся в замкнутом кругу – поиск средств сушествования — денег — приобретает непозволительно большой вес в жизни. А удовольствие, которое, в принципе, должно приобретаться за эти деньги — непропорционально малый.

Чем больше первого и чем меньше второго, тем менее интересной становится жизнь и тем более бессмысленным существование. А посему хочу разорвать эту порочную зависимость хотя бы в области музыки и начать разговор.

О великом чуде — музыке, и не менее великом чуде — звуке. О том, как они пересекаются, и о том, что мы испытываем при этом. Об умении слушать – и умении говорить об этом.

А для начала — немного истории Hi-Fi

На протяжении тысячелетий музыка была характерна своей мгновенностью, так как могла существовать только в контакте с инструментом. Каждый раз исполнение было разовым, уникальным процессом, который со звучанием последней ноты бесследно исчезал — и оставался только в воспоминания тех считанных людей, которые присутствовали при этом. Наличие нотной записи никоим образом не гарантировало повторяемости исполнений — работало все — зал, публика, погода, меню за обедом у первой скрипки, настроение дирижера...

Залы не резиновые, да и увеличивать их было нельзя — при отсутствии усиления звука акустические инструменты попросту не слышны. Цены на билеты кусались (и сейчас тоже) — таким образом, считанные единицы могли приобщиться к вершинам мирового искусства.

Как следствие — не было никакой промышленности, связанной с музыкой — разве что Страдивари Ко, а также несколько типографий по изготовлению нотных сборников.

Все изменил Томас Эдисон своим изобретением. В 1877 году появился фонограф.

Впервые исполнение и прослушивание музыки перестали быть одновременными актами.

Собственно говоря, и сегодня принцип остался тем же — сначала музыку записывают на носитель, а потом прослушивают на аппарате. Их качество и цена вторичны.

Музыкальная запись стала товаром — реальным и осязаемым.

Первые тридцать лет двадцатого века на земле процветал граммофонный рай. Не был еще выработан стандарт скорости вращения дисков — на них записывалась нота «ля» (для того, чтобы сравнивая ее звучание с камертоном, можно было выставить точную скорость с помощью специального регулятора, встраиваемого в граммофон). Только в 1925 году появился единый стандарт — 78 об. в минуту.

Запись была акустической — то есть без вмешательства электроники — и, надо сказать, исключительно высокого качества для того времени. Неудивительно — у главного «босса» пластиночного бизнеса Берлинера техником (!) работал Фред Гайсберг — урожденный лорд Чемберлен.

Именно тогда миллионы меломанов с помощью граммофона получали истинное наслаждение от прослушивания записей великих артистов — Э.Карузо, Ф. Шаляпина, М. Баттистини, Т. Руффо и многих других.

Граммофонные пластинки страшно шумели, частотные характеристики записи сегодня вызывают снисходительную улыбку — если не откровенный смех, и тем не менее эта, несовершенная с позиций сегодняшнего, дня техника увлекала слушателя, позволяя ему с абсолютной достоверностью прочувствовать все нюансы вокального искусства.

Не случайно говорю — «вокального», так как граммофон имел очень существенный недостаток — он не хотел «сотрудничать» с большими коллективами.

Запись была акустической — то есть с помощью механической звукоулавливающей трубы, а рассадить коллектив на равном расстоянии от нее было практически невозможно. Происходило выпячивание одних и затушевывание других инструментов.

С этим, в принципе, можно было бы смириться — но способность и, я бы сказал, страсть человека к усовершенствованию, а особенно в условиях свободного рынка, подстегиваемого денежными вливаниями, безгранична.

В 1925 году в звукозаписи произошла революция — практически все фирмы перешли на электромузыкальную запись.

Вместо простейших механических приспособлений для передачи звука от рупора до резца, гравирующего информационную канавку, пришла электроника, а с ней и сопутствующие атрибуты — микрофон, усилитель, рекордер.

Итак, первый по-настоящему значимый прорыв в деле достижения высокой верности звучания был достигнут в 1925 году, после внедрения разработанного в 1924 году американской фирмой Bell Telephone Laboratories электромеханического способа записи с использованием угольного микрофона, лампового усилителя и электрического рекордера.

Революционность этого шага состояла в том, что энергия записываемого звука использовалась лишь для изменения электрического сопротивления угольного порошка в микрофоне, в то время как работой резца управлял отдельный ламповый усилитель, что позволило значительно увеличить уровень записанного на диск сигнала и снизить его искажения.

Результат внедрения этого новшества превзошел все ожидания — уже в 1929 году диапазон записанных на пластинку частот достиг 50–6000 Гц, а к 1934 году его удалось довести до 30—8000 Гц.

Очень важно, что при этом динамический диапазон записи также заметно расширялся, одновременно с уменьшением искажения звука.

Не меньших успехов добились в те годы и разработчики воспроизводящей аппаратуры — к началу 30-х годов уже появились проигрыватели с электромеханическими звукоснимателями — магнитной головкой (речь идет не о магнитофонах, а о картриджах (иглодержателях) с подвижным магнитом — так называемые ММ-головки, в отличие от обычных иглодержателей с подвижной катушкой — МС-головок) и электрическим приводом диска.

MM головка с подвижным магнитом, а MC головки с подвижной катушкой

Тогда же были разработаны и первые кристаллические звукосниматели на основе пьезоэлемента из сегнетовой соли. Так как эти звукосниматели сами не излучали звуковых волн, а только преобразовывали колебания иглы в электрические сигналы, их использование позволило уменьшить нагрузку на иглу до 30–50 грамм, что способствовало меньшему износу пластинки, и, как следствие, более качественному звучанию при многократном ее использовании.

Конструктивно электрические проигрыватели в те годы часто встраивали в приемники, и такие комбинации — радиолы — получили к началу 40-х годов очень широкое распространение.

Надо сказать, что некоторые образцы довоенной аудиотехники благополучно дожили до наших дней во вполне рабочем состоянии. И это не случайно – достаточно посмотреть на их конструкцию — простая схемотехника на лампах. Навесной монтаж. Отсутствие электролитических конденсаторов, использование толстых одножильных медных проводов. Динамики большого диаметра с диффузорами из бумаги, мощный объемный корпус из дерева, что способствовало хорошему воспроизведению низких частот.

Старшее поколение читателей наверняка помнит трофейные Телефункены и Ухеры, а если и молодежи доведется их послушать, то она наверняка не будет разочарована звучанием какой-нибудь достаточно мощной станции на ДВ.

Со временем стало ясно, что максимальные параметры, которые можно получить от широкополосного громкоговорителя — 60–12000 Гц при искажениях звука около 6% , и в конце 1945 года появились первые модели радиол с двумя громкоговорителями, работающими в разных частотных диапазонах. При этом основной элемент работал до частот 5–6 кГц, а высокочастотная «пищалка» включалась с 3,5–4 кГц.

В 1946 году произошло знаменательное событие — фирма London Record выпустила первый настоящий Hi-Fi проигрыватель — имевщий частотную характеристику 50-14000 Гц.

Кстати сказать, термин Hi-Fi (High Fidelity — «высокая верность» воспроизведения) был введен английским инженером Хартлеем, и можно сказать что история Hi-Fi началась в 1932 году для рекламы своих громкоговорителей с постоянным магнитом. На эти же годы приходятся и первые опыты по созданию стереофонических записей.

Одно из первых предложений метода стереозаписи с помощью двух независимых рекордеров на две стороны звуковой канавки было опубликовано в 1941 году в американском журнале Electronics. Однако первые стереопластинки появились только в 1957 году.

Но их появлению предшествовало еще одно знаменательное событие — изобретение долгоиграющей пластинки LP (Long Play) на 33.1/3 об. в минуту компанией Columbia Broadcasting. И это была вторая аудиореволюция, так как пластинка LP могла звучать 50 минут при прослушивании обеих сторон, в то время как обычная пластинка на 78 оборотов — всего 8 минут.

Обязан оговориться — далеко не все с энтузиазмом восприняли появление новых технологий — так называемые «аудиомонахи» ностальгически воспевающие прошлое, утверждают, что именно на этом этапе в индустрию звукозаписи и звуковоспроизведения были заложены мощнейшие мины замедленного действия, которые начинают взрываться только сейчас.

Дело в том, утверждают они, что музыкант — будь то солист, будь то в составе оркестра, физиологически не может «быть в форме» более 15–20 минут. А раз так, то он неизбежно начинает делать ошибки — и для того, чтобы их исправить, необходим звукорежиссер с ножницами и клеем.

Чтобы было что клеить, вместо прямой записи на диск с минимальным использованием электорприборов появилась необходимость в мастер-ленте (с неизбежным увеличением в тракте количества трансформаторов, конденсаторов, ламп или транзисторов, сопротивлений и просто добавлением десятков метров проводов), что само по себе уже не могло не сказаться на качестве звука записанного на магнитной мастер-ленте, после режиссуры которой звук переписывался «вчистую» на еще одну магнитную ленту, с которой, собственно, и гравировался мастер-диск.

По их мнению, сам факт режиссуры, склеек и т.д. сам по себе выхолащивал эмоциональную составляющую музыки, не говоря уже о вдохновении исполнителя — какое там вдохновение, когда по десять раз приходится переигрывать одно и то же место! А если на это накладывались неизбежные издержки при многократных перезаписях, то мы — потребители — стали получать некий красиво, на первый взгляд, упакованный эрзац музыки.

С ними можно и нужно, конечно, спорить — но, согласитесь, что-то в их словах есть — а чем иначе объяснить неизъяснимое наслаждение от музыки «вживую»? И это несмотря на далеко не всегда хорошую акустику зала, на шелест конфетных оберток, кашляние соседа и шарканье ног опоздавших.

Чем хорош наш мир — оставив «аудиомонахам» раритетные записи на 78 об. мы с вами продолжим наслаждаться тем, что дает нам современная техника, за которую, увы приходится платить, и очень недешево.

Вернемся к нашим любимым LP. Они имели частотный диапазон 30–13000 Гц при отношении сигнал/шум 35–40 дБ, а в 1950 году оно увеличилось еще на 10дБ после изобретения метода записи с переменным шагом.

Повышение качества звука виниловых пластинок явилось мощным стимулом к быстрому совершенствованию усилителей и акустических систем.

Появление стереозаписи в 1957 году еще резче ускорило развитие бытовой техники, что позволяет говорить о третьей революции в аудиотехнике.

«Золотые» 60-е годы прошли под знаком расцвета стереофонических систем, которые к концу десятилетия одержали над моно безоговорочную победу.

Качественные показатели лучших моделей стереомагнитофонов на скорости 19,05 см/с в канале запись/воспроизведение достигали частотного диапазона в 40–18000 Гц при динамическом диапазоне 50дБ (Grundig TK-46).

Лучшие модели стереопроигрывателей с магнитными головками звукоснимателей и вовсе могли воспроизводить сигналы в полосе частот 10–25000 Гц и даже более. За такие параметры, пожалуй, не будет стыдно приличному «вертаку» и в наши дни.

Ламповые усилители тех лет принято считать классическими. В частности, именно тогда (1959–1961 годы) были разработаны знаменитые усилители фирмы Marantz Model 7, Model 8, Model 9, которые и поныне очень высоко ценятся аудиофилами.

Их популярность столь высока, что когда в конце 90-годов фирма выпустила ограниченным тиражом эти модели (полностью соблюдая не только технологи).

• Hi Fi акустика