Россия глохнет

Новые поколения не способны отличить шум от музыки «Стране нужна национальная программа экологической защиты звуковой среды, иначе новым поколениям грозит глухота — эстетическая и даже физическая», — считает известный звукорежиссер Владимир Виноградов, записавший музыку к таким фильмам, как «Утомленные солнцем» «Жестокий романс», «Интердевочка», «Мусульманин», «Убить дракона» и создавший уникальную звуковую палитру в первом российском сценическом мюзикле «Норд-Ост».

Лунатики с затычками в ушах

— Что такое экология звука?

— Уши надо защищать! Молодого поколения, старшего, всех. В звуковом смысле мы сейчас растренированная страна. Даже великолепные «Виртуозы Москвы» уже не достигают тех ансамблевых высот, которыми они были славны еще десять лет назад.

— Я знаю случай, когда девочка, впервые попав в оперу, заявила: это же неестественное пение! Она никогда не слушала живой, не усиленный батареями динамиков голос.

Девочки глохнут: целые поколения уничтожаются плейерами! Не знаю, почему молчит Министерство здравоохранения. Любой аппарат с так называемым раздутым супербасом — безопаснее вставить себе в уши гвоздь и по нему колотить молотком. У людей сызмальства разрушается орган слуха.

С ним было интересно поговорить — сегодня уже не о чем, и из всех Моцартов он знает в мире только одного великого музыканта — Илью Лагутенко.

— Понятно. Вы пробовали носить на себе их музыку часами? Это чисто физиологическое воздействие. Это как феномен женского влечения к тенору — у них оргазм возникает. Витас, Басков — это все оттуда. Но это чудовищная подмена: от эстетического наслаждения к физиологии. Ритм разрушает слуховой аппарат, и человек более не воспринимает нормальный звук. Что делать? У меня знакомый родил мальчика, я младенцу показываю гитару, беру аккорд, и он сразу: «О-о!» Я говорю приятелю: у тебя мальчонка музыкально одаренный, его надо воспитывать. На колыбельных, на классике. На звуках, которые наилучшим образом воспринимаются детским организмом. Есть Моцарт для младенцев! Включили пацану, и он два часа вообще не издавал звуков. Он играл и слушал, и у него мочки ушей стали красными. Вот что нужно. Нужна национальная программа экологии звука, и это поможет восстановить культуру и нравственность.

— Восстановление нравственности на физиологическом уровне?

— Почему бы и нет! Я с младенчества получил нравственный императив, который мне объясняет, почему «За стеклом» — это плохо.

— Почему?

— Как говорили в фильме «Чужие письма», «Нельзя — и все тут!». Есть вековая система моральных табу — она нас защищает от одичания. В Лондоне вы не увидите «Плейбой» в витрине. Попросите киоскера — он достанет из-под прилавка, но оскорблять прохожих видом обложки он не может. Пусть желающий смотреть, как Макс трахнул Марго, заплатит за это и в кодированном изображении свободно смотрит. Но я не понимаю, почему открытое общественное ТВ навязывает это всему населению. Да, я могу мой долбаный ящик выключить...

— Легко. Я его не включаю неделями и счастлив.

— Но у многих рука не поднимается.

Мы снова в зоне немого кино

— Вам не кажется, что Россия опять в эпохе немого кино - мы просто не знаем, что такое современный фильм? Я смотрел «Мулен Руж» в Канне и потом у нас — первый фильм был восхитителен, второй отвратителен: резок, как в дискотеке.

— У нас не работают мировые стандарты: построили современные залы, но в каждом один и тот же фильм звучит по-разному. В новом шикарном кинотеатре «Пять звезд» левый проектор дает один звук, правый — другой. Но зона самых больших потерь — ТВ: сигнал поступает на ваш районный усилитель, который уничтожает все, что было заложено изначально. В двух соседних домах будет разное качество картинки и звука. Владимир Путин обращается с новогодним посланием — на каждом канале у него другой цвет лица и другой тембр голоса!

— Телевизоры в большинстве уже рассчитаны на прием стереозвука — но ни один наш телеканал к этому не готов.

— Любой житель Европы может посмотреть трансляцию концерта из «Гевандхауза» в стереозвуке. У нас же один из лучших сериалов «Секретные материалы», где весь эффект зависит от Dolby Surround, гонят с плоским звуком — и видим мы лишь его блеклую тень.

— И долго еще мучиться?

— В программе развития ТВ записано, что к 2008 году в России должно появиться стереофоническое цифровое телевидение, и тот канал, который уже теперь озаботился производством программ современного уровня, выиграет борьбу за зрителя — у него будет продукт, конкурентоспособный на мировом рынке. Ведь у нас еще сохранились музыканты мирового уровня и есть что показывать.

— Я любитель классической музыки, но не смотрю по нашему ТВ трансляций классики — это как слушать оперу по телефону.

— Добавьте качество изображения...

— ...и телевизионной режиссуры, часто работающей поперек музыки. Но вы назвали дату: 2008 год. Расскажите об этой программе.

— ТВ постепенно перейдет на цифру. Вы же представляете масштаб парка существующих телеприемников! Если сразу перейти на европейский цифровой формат, население окажется без телевидения! Но почему я оптимист? Потому что я видел КВН-49. Я знаю, что за просмотр фильма «Эммануэль» сажали, и помню время, когда по цене видеомагнитофон был сравним с автомобилем. Все это было в моей стране! Тут вопрос только времени.

— Предложение зависит от спроса. А по моим наблюдениям, многие к качеству звука равнодушны — в видеофильмах, к примеру, довольствуются пиратскими копиями, и не столько смотрят картины, сколько получают о них скудную информацию.

— А привыкли к плохому звуку. Господь одарил нас лучшим на свете микрофоном — ушами и лучшим музыкальным инструментом — голосом. Осталось одолеть безграмотность. В современном кино все эмоциональное воздействие строится на звуке! Посмотрите в монофонии «Спасение рядового Райана» — и фильма не станет. Там все решено в звуке такой степени правдоподобия, что ветераны войны узнают знакомые звуки гаубиц. Нет пророка в своем Отечестве.

— Куда делась знаменитая советская школа звукорежиссуры?

— Для нашего звукорежиссера было делом чести полуторку в кадре озвучить мотором полуторки. Я записывал музыку к фильму Элема Климова «Иди и смотри», и нужна была песня «Священная война». Нигде в архивах записи военных лет нет. Она делалась в знаменитой маленькой студии Московского телеграфа, где скученность давала особый эффект — даже акустика была напряжена. И тогда я приехал в тесную казарму ансамбля МВД, записал одним микрофоном и получил то самое качество, которое мы слышали из репродуктора — «тарелки». Приезжаю к Климову, говорю: достал старую фонограмму! Он послушал и разволновался: то самое! Ты где это взял!!

— Но я ведь слышу, как звучат у нас фильмы, особенно телевизионные, — это пещера! И вижу, как уничтожаются фильмы при дубляже. Один режиссер показал мне материал своего фильма. На черновой записи было слышно, что человек стоящий звучит иначе, чем человек лежащий, — возникло звуковое пространство такой реальности, что я не понял, зачем эту роскошь надо еще и переозвучивать.

— А так был снят «Тихий Дон» Герасимова. Говорят, лично Шолохов остановил на время съемок все движение в округе, и в районе Тихого Дона не летали самолеты, не ходили поезда и не шумели тракторы. И фильм шел под плеск Дона. Это был один из принципов Герасимова — снимать синхронно. А вы знаете, что в фильме «Титаник» 40 процентов бюджета отнял звук?!

— Потрясающий звук! До сих пор помню стон гибнущего корабля.

— В Голливуде все просчитывают: озвучание Ди Каприо стоит столько же, сколько весь его съемочный день, и потратиться на качественную систему для синхрона — дешевле. Хотя синхрон — жуткая головная боль! Это Шолохов мог остановить движение, а в Лондоне никто не поймет, если для съемок викторианской эпохи остановят городской траффик.

— В СССР была и неплохая школа дубляжа — она куда испарилась?

— Она была великолепна — помню, как Анни Жирардо плакала от благодарности своей русской коллеге. Были потрясающие мастера — как Николай Александрович, который говорил за Раджа Капура. Была школа укладчиков текста, которые заботились о совпадении артикуляции. А сейчас принцип: меньше вложить — больше получить.

— На ТВ все музыкальные фильмы уничтожаются закадровым бормотанием.

— Иногда мне хочется, чтобы на ТВ вернулся Лапин, резко сократил число каналов и изничтожил в эфире певца, основное достоинство которого — отсутствие зубов. Уже хочется худсоветов. Вы помните, как после V съезда кинематографистов «полочная комиссия» вернула на экран «запрещенные» фильмы — и тут же выяснилось, что многие из них лежали на полке потому, что были художественным браком. Они и должны были там лежать! Что же мы в прятки играем! А дублируют теперь просто: раз смотрят, второй примеряются, третий — пишут. О нюансах перевода лучше не думать: португальский аристократ изъясняется сленгом русских урок. Но «пипл хавает».

— В общем, звуковой апокалипсис. Где же спасение?

— Надо возвращать цивилизованную звуковую среду, освобождать ее от мусора. Профессии нужно возвращать. Возьмите фильмы такого мастера, как Никита Михалков. Он приглашает французских звукорежиссеров — и слушать диалоги в его картинах, по-моему, невозможно. Потому что люди, сидящие за пультом, не знают языка, не чувствуют его дыхания, его запаха. Вот он будет снимать фильм о войне — а французский звукорежиссер не знает, как хлюпает вода в кирзовом сапоге. Это можем сделать только мы!

© «Российская газета», 1998–2002